Том 3. Стихотворения - Страница 4

Улети.

Воркунок

Уж очень, голубок,
Ты хитрый воркунок!
Затянешь, зажурчишь,
Разрушишь в сердце тишь,
Разломишь в нем ледок,
И манишь, и пьянишь,
О чем-то говоришь,
О чем и невдомек,
Заставишь воздыхать,
И стыдного желать,
Заноет сердце, – глядь,
Вспорхнешь и улетишь.

Свадьба душ

Кто сказал, что будто Небо далеко от нас?
Солнце – в мыслях, Месяц сердцу светит каждый час.

Чуть помыслим, – это утро, это свет дневной,
Чуть полюбим, – это дымка с ясною Луной.

И Луна, побыв, как Месяц, в нежном серебре,
Станет Солнцем, чтоб тонули помыслы в заре.

И небесный серп, собравши жатву всех сердец,
Золотит колосья мыслей, их сплетя в венец.

Серебро в пресуществленьи золотом горит,
В мыслях жемчуг, в мыслях звездность, камень-маргарит.

Переливные опалы в озерной воде,
Свадьба Месяца и Солнца, зов звезды к звезде.

Не поймешь, когда полюбишь, двойственных речей,
Только будь как пламень Солнца, луч среди лучей.

Не найдешь раздельность Неба и Земли родной,
Если разум обвенчаешь с царственной Луной.

Приходи

Вкруг сада – из рыбьих костей я построил забор.
На них положил изумрудно-сребристый ковер,
Который я сплел из змеиных и рыбьих чешуи.
Приходи, и яви мне свой взор.

Приходи, поцелуй.
Снежащийся свет днем исходит от рыбьих костей,
А в ночь загорается в них словно нежный светляк.
Сказать, почему? Ведь он же из бездны морей.
А Солнце в морях засыпает на время ночей,
И в них спит Луна, перед тем как пробудится мрак.

В ковре серебро, и в ковре золотой изумруд,
Сияний таких ни слова, ни века не сотрут,
И зыбь – без конца в тишине многолиственных струй.

Приходи, о, скорей, я уж тут,
Приходи, поцелуй.

Отчего?

Отчего душа болит, а уму не говорит?
Я люблю. Я люблю.
Отчего огонь в крови, хоть зови, хоть не зови?
Я люблю. Я люблю.
Отчего на Небесах звезды ясные в венцах?
Я люблю. Я люблю.
Отчего из темноты дышат пьяные цветы?
Я люблю. Я люблю.
Отчего в журчаньи струй так и бьется поцелуи?
Я люблю. Я люблю.
Отчего к цветку цветок посылает лепесток?
Я люблю. Я люблю.
Отчего в твоих глазах и желание и страх?
Я люблю. Я люблю.
Отчею ж ты, отчею не у сердца моего?
Я люблю. Я люблю.

Для сестры

Для сестры моей, любови, есть лазоревы цветы,
Есть лазоревы цветочки самой свежей красоты.

Самой свежей, самой нежной, из-под первой той росы.
Для сестры моей, любови, и другие есть красы.

На холме, холме зеленом есть высокий теремок,
Под оконцем воркованье, стонет белый голубок.

Голубь нежный, белоснежный, он проворный, круговой,
Чуть крылами затрепещет – он со стаею живой.

Проворкует, нас, мол, много, это правда, а не ложь,
За одним другой и третий, хоть считай, да не сочтешь.

Замелькаю! затрепещут, крылья блещут и горят,
Для сестры моей, любови, в Небе выпросят наряд.

В самом Небе, в синем Небе, у высоких облаков,
Уж помолят, уж попросят бирюзы и жемчугов.

Уж помолят, уж попросят изумрудов, жемчугов,
И а гласа отливного, и тончайшиих шелков.

Небеса ли им откажут, в Небе много там всего,
Для сестры моей, любови, и для счастья моею.

По благодати

Мы не по закону,
Мы по благодати
Озарив икону,
Ляжем на кровати.

Мы не знаем брака
Выше, чем желанье.
Мы в глубинах мрака
Яркое сиянье.

Вне сцеплений слова
Льются наши речи.
Может, будем снова
В столь же вольной встрече.

Может, бесповторен
Праздник нашей страсти.
Пусть. Чертог узорен
Двух свободных счастий.

Шутка цветов

Я вошла в зеленый сад,
Повидалася с цветами,
Разноцветные горят,
Цветом с сердцем говорят
«Ты люби зеленый сад,
Ты побудь подольше с нами».

Я не слушалась цветов,
А они, в пахучей силе,
А они, – их нрав таков, –
Трепетаньем огоньков,
Воссияньем лепестков,
Надо мною почудили.

В терем свой от них ушла,
И с фиалкой голубою
Я заснула, я спала,
Я во сне была светла,
Я чего-то все ждала,
И проснулася – с тобою.

Одежды разны

На теле нашем, на нашем теле
Одежды разны – одна черна,
Потом серее, потом зардели –
Красней, бледнее, как снег бледна.

Не будем медлить в одежде черной,
И сбросим серый слепой покров,
И с красной лентой, с одной узорной,
Мы явим свежесть и свет снегов.

И будем в вихрях, и будем в светах,
И будем ночью светлей, чем днем,
В телах воспетых и в снег одетых
Живое счастье горит огнем.

Божий храм

Наше тело – Божий храм,