Том 3. Стихотворения - Страница 2

Птица райская поет, и трубит огонь-труба,
Говорит, что мир широк и окончена борьба,
Что любиться и любить – то вершинная судьба.

Адам и Ева

Адам, первично-красный,
Ликующая плоть.
Из глыбы темно-страстной
Слепил его Господь.

Узывчивая Ева,
Прозрачная душа.
На первый зов напева
Пришла к нему, спеша.

Пришла к нему в невинный,
Сияющий Эдем.
Но этот сад пустынный
Для разума был нем.

И Ева воздохнула,
И поглядел Адам.
И долгий ропот гула
Прошел по Небесам.

Совсем в средине Рая
Красивый куст расцвел.
Адам сказал, не зная,
Что это – женский пол.

И раковина Моря
Раскрылась на кусте,
С зарею цветом споря,
И споря в красоте.

И в страсти обоюдной
Адам склонился к ней.
Обвил их изумрудный
Алмазноокий Змей.

Так пламенно горенье
Струил на них алмаз,
Что скрыл он выраженье
Змеиных этих глаз.

И дерево средь Рая,
Багряное, на снедь,
Растет – тела сжигая,
И жжет – чтобы гореть.

Менять уж невозможно,
Цвети, кто раньше цвел.
Адам сказал неложно,
Что это женский пол.

Райское дерево

Развесистое древо
Сияет среди Рая
Глядит Адам и Ева,
Глядят они вздыхая.

Сказали им, что можно
Все трогать, лишь не это,
Погибель непреложна,
Здесь слишком мною света.

Не трогайте же, детки,
Красы тут непростые,
Серебряные ветки,
И листья золотые.

Растет оно из бездны,
Уводит в пропасть злую,
В темницы, что железны,
В гробницу расписную.

Но самое в нем злое,
Что есть в нем запрещенье
О, древо роковое,
Ты съешь возмущенье.

Под древом мягко ложе,
Усыпано цветами
Прости, великий Боже,
Так нежно с васильками.

С багряным цветом розы
Сердца так вольно слиты,
Что все Твои угрозы
Мгновенно позабыты.

И ветки – молодые,
В них серебро сквозное,
И листья – золотые,
Как солнце золотое.

Погубит ли нас это,
Целуясь, мы не знаем,
Но лишь завет запрета
Мы называем Раем.

То древо

То древо, о котором
Теперь уж речь бесплодна,
Светло сияет взорам,
И ширится свободно.

Багряно, златовидно
В пылающей красе,
Любить его не стыдно,
Им в мире живы все.

И будто бы когда-то
Оно запретно было
Неправда, аромата
В нем животворна сила.

Оно до края Неба,
Оно доходит в Ад
В дупле есть мною хлеба,
На ветках сонм услад.

Края всегда повиты
Душистыми цветами,
В них словно сказки скрыты
С цветистыми строками.

В корнях и мед и млеко,
Двенадцать свежих рек.
И все для человека,
Богатый человек.

Причудливые звери
В стволах выходят, входят,
И дети в светлой вере
Здесь хороводы водят.

И птицы столь всезвучно
Поют среди ветвей,
Что слушать их не скучно
Сто лет и вдвое дней.

Два шестикрылых

Я сижу и я гляжу
На великую межу.
Справа – поле, слева – лес,
Много тут и там чудес.

Я гляжу. А за спиной
Шестикрылый Неземной.
Не один стоит, их два.
И растет, поет трава.

Тот, направо, светлый он,
Словно день воспламенен.
А другой еще светлей,
Как пожар среди ночей.

И один – хорош как тишь,
Как загрезивший камыш.
У другого же глаза –
Грозовая бирюза.

И один – светло поет,
Как напевность тихих вод.
А другой – молчит, молчит,
И как к битве закричит.

И один крылом взмахнет,
Шестикратностью блеснет,
И мгновенно для очей –
Годовых три сотни дней.

И другой крылом взмахнет,
Шестимолнийно сверкнет,
И внезапно для очей –
Триста огненных ночей.

Справа поле, слева лес,
Живо поле, лес воскрес.
Светел день, и ночь светла,
Богу вечному хвала.

Брат и сестра

– Кто ты, милый белый брат?
Как свеча твой светлый взгляд.
– Кто ты, бледная сестра?
Говорить давно пора.
Первый ты откройся мне,
Очень страшно при Луне.
– Ты мне первая скажи,
Кто ты, что ты, расскажи.
– Я сестра твоя, сестра,
Вместе вышли со двора,
Как оставили наш дом,
Что Небесностью зовем.
– Я твой брат, твой белый брат,
Ангел, что ли, говорят,
Все хочу я побороть
На Земле земную плоть.
– Я сестра твоя, сестра,
Я душа, я звезд игра,
Если плоть мы освятим,
Без обиды победим.

Брат с сестрой

– Брат, над лугом ты трубишь
В свою золотую трубу.
Если меня ты любишь,
Скажи мне мою судьбу.
– Быть тебе вечно со мною,
И всегда быть белой, сестра.
Тебе уготован Луною
Путь серебра.
Если в часах – ты минуты
Захочешь, минуты одной,
На горы пойдешь ты круты,